Библиотека

НовостиО себеТренингЛитератураМедицинаЗал СлавыЮморСсылки

Пишите письма

 

 

 

                                  Леонид Жаботинский

 

СТАЛЬ И СЕРДЦЕ

Плечо друга

 

Вот и теперь, когда бываю в Харькове, парк Мая­ковского никогда не обхожу стороной. Ведь это здесь было оно, то первое свидание. Это ж здесь, на эстраде, проходили конкурсы силачей и показательные выступления заводских тяжелоатлетов. Тут выходил вместе с товарищами на помост долговязый и нескладный Ленька Жаботинский и старательно выполнял все движения классического троеборья. О результатах во время этих выступлений мало кто заботился, зато каждый стремился выступить, что называется, показательно — красиво и четко выполнить все упражнения.

Выступали и в парке, и в школах, и в подшефном колхозе. Сами смастерили даже разборный помост и специальный возок для наших «выездных гастролей». И когда на другой день после такого выступления появлялись на пороге нашего зала новые посетители и просили принять их в секцию, мы радовались: значит, потрудились недаром!

В парке Маяковского охраняли мы, заводские комсомольцы, общественный порядок, чтоб никто не мешал отдыхать тракторостроителям. Когда выпадало дежурить по парку тяжелоатлетам, борцам или боксерам, всяческих хулиганов с дорожек словно ветром сметало.

Все чаще и успешнее выступали тракторозаводские штангисты на городских первенствах. А там было у кого поучиться! Там царствовал на помосте один из сильнейших полутяжеловесов страны суровый и самолюбивый Федор Осыпа, легко, словно играя, орудовал с большими весами черноволосый и приветливый Марк Рудман, демонстрировал филигранную работу изящный и миловидный Игорь Рыбак. В конце 1956 года мы все торжественно встречали его: Игорь привез из Мельбурна золотую медаль олимпийского чемпиона. А вскоре стали чемпионами Европы Марк Рудман и приземистый, словно могучий корень дуба, Хасан Яглы-Оглы.

Конечно, смотрели тогда мы, зеленые, на этих корифеев снизу вверх, изо всех сил старались подражать им, учиться у них и совершенной технике, и бойцовскому умению в любой ситуации бороться до конца.

А ведь нередко приходится бороться не только с соперником на помосте, но и с самим собой. И эта борьба, пожалуй, самая тяжелая, и победа тут достается не меньшей ценой, чем победа в спортивном поединке. Недаром ведь выдающийся штангист нашего времени Юрий Власов назвал свою книгу «Себя преодолеть».

Когда-то Алексей Максимович Горький сказал: «Даже небольшая победа над собой делает человека сильнее». Речь идет, конечно, не только о физической силе. И преодолевать спортсмену приходится, ясное дело, не только свои физические слабости либо техническое несовершенство, но и обычную лень, и несдержанность в еде, и неумение разумно отдыхать, и много других больших и малых грехов и грешков — разве они не стоят поперек пути к спортивному успеху, не повисают гирями на ногах того, кто шагает к победе?

...Вот я лежу вечером на кушетке, слишком короткой для моих «рычагов». Дома никого — отец и мать в ночной смене. Брат Владимир вот уже год как в армии. Мне надо идти в школу, но я не иду. И вчера на тренировку не ходил. И завтра не пойду. К черту! Настроение дождливое, пасмурное. Да и каким же ему быть, если все у меня идет вкривь и вкось! Казалось, еще недавно все было прекрасно — и вот тебе на! Выполнил третий разряд — радовался от души, а теперь снова все застопорилось. Тренируюсь, таскаю железо так, что спина трещит, — и никакого прогресса! Да еще травма за травмой — то снова связка, то поясница... А в школе? Две двойки по математике! Десятый класс — тут не до шуток! Ну и пусть! Разве без аттестата люди не живут? И без тяжелой атлетики обойдусь — ядро толкать буду. Тут и результаты у меня лучшие, и никаких тебе травм...

— Есть тут кто живой?

Скрипят двери, и в комнату входит Михаил Ильич Черняк, сосед. Наладчику нашего завода коммунисту Черняку уже за тридцать, но он тоже учится в вечерней школе, в выпускном классе. Михаил Ильич подходит ко мне и неодобрительно качает головой:

— Снова лодыря празднуешь? А на тренировке был? Да можешь не отвечать — сам знаю, что не был. А ну вставай сейчас же и собирай книжки! — голос Черняка звучит поотцовски сурово и в то же время дружелюбно. — Не приготовил задания, говоришь. Наверно, снова математика? Ну ладно. Первый урок пропустим и вдвоем разберемся. Давай за стол!

И вот мы вдвоем забираемся в дебри алгебры, и с помощью моего проводника я вскоре благополучно выбираюсь из них. В школу идем вместе, и по дороге дядя Миша на все корки ругает меня за лень и слабоволие.

— Казак ты или баба? — сердито говорит он. — Двойку поймал, штангу не смог поднять — и уже раскис! «Ничего не хочу, ничего не желаю!» Эх ты! Я не буду тебе всяких примеров приводить — ты хотя бы на меня посмотри! Уже не твоего телячьего возраста и война за спиною, и здоровье не твое, и семью кормить надо, а ведь учусь! Потому что цель есть. Пусть в сорок лет, а все-таки буду с высшим образованием. А тебе что мешает человеком стать?..

Хорошо иметь такого соседа! Никогда не забуду я дружескую помощь и прямой, искренний разговор дяди Миши. А сам Черняк через несколько лет достиг своей цели. Теперь он — известный специалист, главный инженер одного из харьковских заводов.

Коммунисты Манченко, Загребельный, Черняк; друзья моей юности, заводские комсомольцы! Навсег­да благодарен я вам, что не дали свернуть с прямого пути, предостерегли от скоропалительных решений, неразумных поступков! Вспоминаю, какая буча поднялась в цеховой комсомольской организации, когда однажды, расстроившись от неудач, я заявил, что брошу все и поеду на целину. Доныне помню во всех деталях по комсомольскому откровенный и бескомпромиссный разговор по этому поводу.

— Целина — дело хорошее, — сказали мне ребята. — Но туда комсомол лучших посылает. Тех, кто дела ищет, а не от дела бежит. С такими же настроениями тебе на целине делать нечего. Возьми себя в руки, друг, и помни, что завод рассчитывает на тебя — как на токаря и как на спортсмена.

А в секции тоже.

— Трудностей испугался? — басит Николай Загребельный. — А ты видел их, настоящие трудности? Вот, бывало, у нас, на Северном флоте...

И уже все мы жадно слушаем новое повествование бывшего матроса-разведчика, и словно обступают нас суровые шхеры Северного моря, где так славно и мужественно воевал наш старший товарищ...

Постепенно все у меня наладилось, вошло в нормальную колею. Преодолеть себя значило в конечном счете преодолеть и тот психологический барьер, который наверняка стоял в свое время на пути у каждого спортсмена. Для меня такими барьерами были третий и второй спортивные разряды. В 1956 году я стал наконец второразрядником и осуществил то, чего рассчитывал достичь лишь за два-три года, — выиграл у нашего лучшего тяжеловеса Василия Федулова. Сам я тоже перешел в тяжелый вес! Налилось силою тренированное тело, округлились мускулы, раздались плечи. 90 килограммов показали однажды старенькие весы в заводском тяжелоатлетическом зале.

— Нашего полку прибыло! — хлопали меня по спине Федулов и Загребельный.

Ну, а к тяжеловесу и требования потяжелее. Надо было во что бы то ни стало закрепиться в сборной завода в новом своем качестве. А это могла обеспечить лишь достойная тяжеловеса сумма. К тому же для штангиста переход в высшую весовую категорию обычно процесс болезненный, чем-то похожий на ломку голоса у подростка. И, как правило, сопровождается торможением результатов. А мне этого очень уж не хотелось.

Михаил Петрович Светличный понимает мое стремление, видит мою особенную старательность на тренировках и увеличивает нагрузку. Но усталости я не чувствую — по-настоящему втянулся в тренировочный ритм, да и сила заметно прибывает с каждой неделей.

На первенстве областного совета «Торпедо» я пока­зал свои лучшие килограммы в жиме, рывке и толчке (последний все еще дается мне наиболее трудно), и вот уже крепко жмет мне руку побежденный Вася Федулов. 322,5 килограмма! Есть о чем говорить, есть с чем на люди выйти! Конечно, до нормы мастера еще как до звезды небесной, но все же...

А что же дальше? Какой следующий рубеж? Хочется, очень хочется сделать лучшую сумму в команде. А она принадлежит моему дружку Боре Кривошееву. 350 килограммов поднимает он, хотя и в полутяжелом весе (до сих пор сожалею, что Кривошеев рано оставил занятия тяжелой атлетикой, так и не дойдя до мастера). Борис смеется:

— Давай, Леня, шуруй по две порции в столовой. Иначе меня не догонишь!

На аппетит я не жалуюсь, хоть рекордсменом здесь никогда не был. Да и теперь вовсе не посягаю на лавры «малютки из Теннесси» — Пауля Андерсена, который, говорят, выпивал в день по восемь литров молока, а жареной курицей только «разминался» перед завтраком. Мой нынешний рацион не слишком превышает дневную норму среднего человека. Однако тогда, в 18 лет, ел я и вправду за двоих, чем немало ве­селил друзей. Да и вообще любителей посмеяться, «разыграть» друг друга у нас хватало.

Вот в один из дней следующего, 1957 года отправляемся мы, тяжелоатлеты-тракторостроители, на соревнования в Донецк. Путь недалекий, и поездка недолгая, но каждому хочется, кроме спортивной формы, взять с собою какой-то гардероб, чтобы в чужом городе пройтись, по улице при всем параде. Взял и я свой первый выходной костюм, а чтобы не измялся, положил его в большой отцовский чемодан.

Сложили все свои вещи вместе, стоим на перроне харьковского вокзала и в ожидании поезда весело болтаем о чем-то. Подошел поезд, ребята — за свои чемоданы, а моего что-то не видно. Неужто украли? Я засуетился, бегаю туда-сюда, как вдруг товарищ выдвигается из толпы, держа в руках мой чемодан.

— Ну чего ты паникуешь, Леня? — говорит он.— Вот он, твой сундук. Он ведь тут стоял, ты просто не заметил. Ну садись в вагон, а я, так и быть, поднесу тебе твой багаж.

 — Давай неси! На чай получишь.

Мы вошли в вагон. Товарищ поставил мой чемодан у стенки, а я сразу же полез занимать место на верхней полке. В дороге всегда на нее ложился, чтобы пассажиры не цеплялись за мои длинные ноги. Поехали...

Примерно через час является контролер. Начинает проверять билеты.

— Чей это такой чемодан? — спрашивает он у пассажиров.

— Мой, — не без гордости отзываюсь я с полки,

— А если ваш, то сойдите, молодой человек, и скажите, почему вы его в багаж не сдали?

— Так он же совсем пустой! — оправдываюсь я. — Вот поглядите!

Контролер берет за ручку чемодан и... не может его оторвать от пола. Я растерянно хлопаю глазами, хватаюсь сам за ручку и насилу поднимаю чемодан. Что за чудеса? Открываю крышку и возмущенно смотрю на ребят. А те прямо за животы держатся от хохота. В чемодане под моим аккуратно сложенным и завернутым в газету костюмом... полным-полно кирпичей!..

— Это  ему  дополнительная  тренировка! — сквозь смех объясняют хлопцы оторопевшему контролеру. — Он ведь у нас четыреста килограммов поднимает!..

Ну, четыреста — не четыреста, а 382,5 я-таки поднял в сумме троеборья на тех же соревнованиях в Донецке. Вот он, мой первый разряд! Сложился этот результат из 115 килограммов в жиме, 117,5 — в рывке и 150 — в толчке. Ребята поздравляют меня, и мы все поздравляем друг друга: наша команда выиграла первое место на соревнованиях коллективов заводов, шахт и строек Украины.

Радостно встретили нас и по возвращении домой, в цеху. А когда я вечером пришел в школу, то не без удовольствия прочел на классной доске большую надпись: «Поздравляем Леню с победой и первым разрядом!» Хоть и мелом написано, хоть и сотрут через минуту, а все же приятно.

А впрочем, это уже мой второй первый разряд. Ядро и теперь опережает штангу. На первенстве города я толкнул его на 15 метров 3 сантиметра. Вопрос «кто кого» — ядро штангу или наоборот? — все еще остается нерешенным. А может, так и продолжать совершенствоваться в обоих видах спорта?..

Если бы это было лет на двадцать раньше, возможно, так и остались бы легкая и тяжелая атлетика моими спутниками на весь мой спортивный век. Ведь даже и в наши дни попадаются иногда такие «совместители». Смог же, скажем, талантливый киевлянин Виктор Компанеец стать почти одновременно одним из сильнейших в стране дискоболов и мастером спорта по поднятию тяжестей! Но наше время предельно высоких спортивных результатов и отшлифованной до «алмазной грани» спортивной техники требует более узкой специализации.

И все же после того еще добрых три-четыре года не разлучался я с ядром. Немало приятных минут принес мне этот один из наиболее «силовых» видов легкой атлетики. В том же 1957 году я стал чемпионом Харьковщины по толканию ядра, а осенью в Днепропетровске — и чемпионом Украины среди студентов.

Да, среди студентов! Я — студент. Горжусь сам собою ужасно. Да это и вправду не шутка — работая на заводе и не ослабляя занятий двумя видами спорта, сдать экзамены на аттестат зрелости и вступительные экзамены в вуз! Пожалуй, никогда в жизни, ни до, ни после этого, не приходилось мне так предельно мобилизовываться. Наверно, не смог бы, если бы не друзья. Почти каждый день повторяли и Михаил Ильич Черняк, и Юрий Федорович Манченко, и Бо­рис Кривошеев: должен, Леня! Если голова на плечах есть, именно теперь и учиться!..

А когда уже остались позади школьные выпускные экзамены и Торжественная, в красивой рамке, бумага засвидетельствовала перед всеми мою зрелость, сама собою всплыла мысль об институте. А что ж такого? Другие ведь поступают! Вот и из нашего цеха ежегодно несколько ребят становятся студентами... Попробую!

Но куда?..

— Если уж поступать, то только на факультет физического воспитания, — советует мне Умар Алексеевич Акжитов — один из бессменных руководителей городской физкультурной организации. — Разве плохо стать учителем физкультуры? А наш педагогический институт на всю республику славится! К тому же на этом факультете спорт в особой цене. И... математики там нет...

Все знает обо мне Умар Алексеевич! Решено. Подал документы в педагогический. Взял на заводе отпуск, сижу над книгами день и ночь.

А ребята из цеха и секции ходят вокруг меня, будто около невесты. «Как дела, Леня? Может, надо помочь чем?..» Прямо как в той песне: «Провожают гармониста в институт». Комитет комсомола выдал мне характеристику-рекомендацию. Просто стыдно после такой дружеской поддержки и участия не выдержать экзаменов!..

Выдержал, выдержал! Все — и физику, и химию, и язык! Вот и моя фамилия в списках принятых. Уже и товарищи здороваются не иначе как: «Студенту мое почтение!» Отец с матерью ходят именинниками. А я так просто ног под собой не чую! Преодолел-таки! Себя преодолел! Ленька Жаботинский — студент!

 Предыдущая страница        В начало         Следующая страница