В Киеве, в окраинном районе Зверинце, жил
ничем не примечательный паренек Яша Куценко. Это был долговязый
подросток, о котором говорили: "Легок на подъем". В мальчишеских
забавах он отличался скорее смелостью, чем силой. В те отроческие годы
никто не подозревал, что со временем Яков Куценко станет сильнейшим
штангистом страны, впишет свое имя в списки мировых рекордсменов. И
действительно, как могло подобное прийти на ум, когда рядом с Яковом
находились настоящие богатыри, хотя бы его старший брат кузнец
Григорий. Да что брат! По соседству с Куценко жил известный в Киеве
борец Моисей Слуцкий, о силе которого ходили легенды. Яков сам видел,
как Слуцкий лежа удерживал на груди помост с грузовиком.
Добрая слава шла и о другом богатыре - Даниле Посунько. До увлечения
цирковой борьбой он пахал землю, ходил, как он сам говорил, за волами.
Этот человек из народа был могуч, как дуб, разводил "в крест" и держал
на весу два двойника *. При всей своей громадной силе Посунько
отличался ловкостью и быстротой. Якову запомнилась статная фигура
чемпиона, его чуть покатые плечи, тяжелые слитки мышц.
После появился в Киеве прославленный русский силач Поддубный. Иван
Максимович влюбил в себя младшего Куценко. Он сопровождал богатыря от
гостиницы до цирка и обратно; иногда Якову удавалось подсмотреть, как
тренируется Поддубный. Ни Слуцкий, ни Посунько не работали так
старательно, как "чемпион чемпионов". Иван Максимович любил хорошенько
разогреться. Вот он повозился полчаса с борцом-тяжеловесом, тот еле
стоит на ногах, машет рукой: хватит, мол, умаялся. А Поддубный
улыбается, растирает полотенцем широченную спину и тут же приглашает
на ковер следующего борца, за ним - третьего. Умел работать Поддубный
и с гирями. Его руки, привыкшие мять и ворочать многопудовых атлетов,
поднимали без натуги тяжелые бульдоги... Яков робел перед этими
богатырями, относился к ним с ребяческой восторженностью, но себя
причислял к категории людей, которые не вышли в силачи. Бывает так и,
к сожалению, нередко.
Потому-то Куценко с легким сердцем занялся партерной акробатикой.
Правда, иногда он упражнялся с гирями для укрепления рук и плечевого
пояса, о чем постоянно твердил Якову его учитель старый цирковой
артист Гоберс. И, наверно, из слесаря-монтажника Куценко вышел бы
недурной акробат, если бы не решившая его спортивную судьбу встреча...
Как-то в один из свободных вечеров забрел Куценко в спортивный зал
"Пищевика". Еще в коридоре, раздумывая, не повернуть ли обратно, Яков
услышал перезвон сталкивающихся дисков, грохот падающей на помост
штанги. "Кто же это там?" - заинтересовался Куценко. Помявшись немного
у входа, Яков толкнул дверь в зал. На помосте, установленном посреди
комнаты, стоял небольшого роста коренастый спортсмен. Он, по-видимому,
только что нагрузил штангу чугунными "блинами", так как стоял сейчас
неподвижно у веса, расслабив руки.
"Неужели малыш сладит с таким грузом? - подумал Куценко, подсчитывая
примерный вес штанги.- Пудов шесть, не меньше..."
Тем временем "малыш" склонился к штанге, расставленными чуть в стороны
руками обхватил тонкий стержень, вдохнул побольше воздуха, затем
резким движением, выпрямляя ноги и туловище, потянул вес. Штанга
нехотя поползла вверх, атлет все отклонялся назад, почти встал на
носки, он тянул снаряд руками, спиной, казалось, всеми нервами, но,
как видно, этого усилия было все же недостаточно, тогда штангист
сделал быстрый выпад ногой вперед, как бы распластался над помостом, и
штанга вдруг оказалась на уровне груди, легла на нее плотно и надежно.
"Вот здорово!" - искренне обрадовался Куценко. В споре спортсмена с
тяжелой штангой он был целиком на стороне человека. Яков понимал толк
в силе, видел немало богатырей, но, пожалуй, с такой "умной" силой
встречался впервые. Интересно, что же будет дальше...
Штангист перевел дыхание, затем сильно толкнул снаряд вверх. Снова
последовал подсед - сдержанный и точный, чтобы не потерять равновесие,
и вес очутился на выпрямленных руках. Осталось только осторожно
подшагнуть вперед... Ко времени окончания единоборства спортсмена с
грузом Яков уже стоял напротив помоста. Штангист удивленно взглянул на
неизвестного юношу, смутившегося под этим взглядом, и вдруг
доверительно улыбнулся, как старому знакомому:
- Толкнул все-таки...
Так Куценко познакомился с чемпионом Украины Александром Донским.
Якову было тогда 19 лет.
"Малыш" Донской казался ему удивительным человеком. Он весил меньше
четырех пудов, а толкал штангу, которую, пожалуй, не поднимет и силач
Григорий Куценко. Яков однажды для интереса привел брата в зал.
Григорий отрывал от пола любой вес: "Нагружай, нагружай",-
подзадоривал он Якова, а вот повторить упражнения Донского не смог.
Пожаловался на боль в спине и ушел. В чем же дело? Кого же тогда можно
назвать сильным человеком? Яков долго раздумывал над этим и, наконец,
пришел к выводу, что сильным следует считать того, кто не только
выделяется своим крепким сложением, но имеет целеустремленный и
твердый характер.
Но "малыш" Донской? Неужели его мышцы сотканы из особого материала? На
этот вопрос Якову помог ответить сам Донской.
- И ты можешь стать сильным, - говорил он юноше. - Силу можно
нарастить, но дело это нелегкое, должен тебя предупредить. Сумеешь
набраться терпения, не отступишься в трудный момент - добьешься
многого. А пока советую на время забыть про штангу, занимайся
гимнастикой, бегай, играй в баскетбол. Окрепнешь, начнем тренироваться
вместе...
Яков послушался Донского.
Свободные от работы вечера, дни отдыха были расписаны по часам. Якова
можно было встретить на стадионе в секторе для метания, в
гимнастическом зале, где, вызывая восхищение новичков, он "крутил"
большие обороты; участвовал Куценко и в легкоатлетических эстафетах по
улицам Киева. Он походил на этакий живой конденсатор, накапливавший
силу, быстроту, выносливость, чтобы когда-нибудь дать мощный разряд.
Яков приходил в зал к Донскому, упражнялся с гантелями и легковесной
штангой. Иногда ему хотелось испытать свои силы по серьезному, но
Донской все откладывал это испытание: повремени еще, рано. У этого
покладистого человека появлялась в такие минуты поражавшая Якова
властность, перед которой приходилось отступать. Был бы Куценко
уверен, что "малыш" не прав, он бы с ним поспорил, настоял на своем,
но опыту чемпиона нельзя было нс верить. Желая объяснить Якову свою
неуступчивость, Александр Ильич потревожил тень Милона Кротонского. О
нем существовал такой рассказ. Для того, чтобы развить в себе силу,
Милон носил на плечах одного и того же теленка до тех пор, пока тот не
сделался быком. Именно благодаря таким последовательным упражнениям
Милон Кротонский достиг большой мощи.
- Значит, выходит, нельзя брать сразу быка за рога? - попробовал
отшутиться Яков. Он понял рассказанную Донским притчу и все же в душе
был недоволен положением дел.
Иногда из тяжелоатлетического зала Александр Ильич уводил Куценко к
себе домой, в мастерскую. Донской увлекался живописью и подобную
слабость знал за Яковом. Куценко наблюдал за своим наставником, как
ловко и бесшумно передвигался тот по тесной мансарде от одного холста
к другому, как железные пальцы штангиста ласково прикасались к ящичку
с красками, к кисти. Это сочетание силы и нежности было восхитительно.
Какую же цель преследовал Донской, отдаляя испытание Куценко?
Часто молодые атлеты, горячие головы, вступали в трудный поединок со
штангой без необходимой подготовки и потом чаще всего совсем
отказывались от борьбы. Достигнув первых успехов за счет врожденной
силы и исчерпав ее, они разочаровывались в своих возможностях,
начинали бояться веса. Штанга своей тяжестью как бы надламывала их
волю. И они уходили в другие секции, где, им казалось, легче приложить
свою мощь.
Штангист должен быть не только сильным, но и быстрым, не только
несгибаемым, но и гибким, и, что очень важно, он обязан знать себя.
Каждая мышца его тела должна быть послушна. Различны движения со
штангой, различных усилий требуют жим, рывок и толчок. Надо уметь
управлять силой, когда нужно, "выразить" ее в резкости и быстроте. Как
тут обойтись без механики: не знать расположения точек опоры, центра
тяжести штанги? Пусть Яков ознакомится с физиологией человека, с
основами механики, думал Донской, пусть вдосталь окрепнет. А
нетерпение, мальчишеский азарт можно будет тоже употребить с пользой.
Первые уроки показали, что Донской был прав. Он поверил в этого юношу,
ибо чувствовал в нем спортсмена. Много есть любознательных людей, иные
всю жизнь наблюдают со стороны, а Яков весь подчинился интересу, и
азарт его был больше, чем азарт. Такой добьется успеха, как бы тяжело
ему ни пришлось. Донской знал, что по окончании ФЗО Яков уехал на Урал
строить Кизеловскую ГЭС, хотя отец и старший брат настаивали на том,
чтобы он остался с ними работать в кузнице, занялся фамильным
ремеслом. Яков же пожелал быть там, где труднее, где он был полезней
Родине...
Донской не говорил Куценко: "Делай, как я". Яков был слишком высок и
слишком гибок для штангиста.
Надо было подобрать Куценко такой стиль работы со штангой, чтобы в
полной мере использовать его быстроту, отличную, как у всех акробатов,
координацию. Результаты Якова были поначалу весьма скромными.
Помнится, как ликовали тренер и ученик, когда в зимний вечер 1934 года
Куценко толкнул вес, превышавший его собственные 80 килограммов.
- Поборол сам себя,- сказал тогда на радостях Донской.
В 1935 году двадцатилетний полутяжеловес Куценко толкнул 120
килограммов. В том же году на первенстве Украины он улучшил свой
результат на 10 килограммов, сравнявшись в толчке с Аркадием
Касперовичем - рекордсменом страны. В сумме троебория Яков обыграл
своего опытного соперника и стал чемпионом Украины. И когда перед
молодым атлетом открылся прямой путь к завоеванию первенства страны,
он, к удивлению многих специалистов, свернул с этого пути на более
трудный - перешел в тяжелый вес, где ему предстояло встретиться с
армянским богатырем Серго Амбарцумяном. Таков уж был характер у
Куценко!
Серго, как рассказывают, никогда не помышлял стать штангистом. Он был
медлительным от природы, не любил "баловать" силой, и если мечтал о
спорте, то только о футболе. Амбарцумян работал шофером и успевал в
своей нелегкой профессии. С Серго можно было без опаски пуститься в
любой путь: застрянет машина, знали, он вытолкнет ее своим могучим
плечом. Именно за подобным занятием застал однажды силача-шофера
штангист Авакян. Он буквально затащил Амбарцумяна в тяжелоатлетический
зал. А спустя полгода Серго стал побивать рекорды бывалых атлетов.
Куценко был значительно легче Амбарцумяна, слабее. Как-то пробовали
измерить становую силу и силу кисти армянского богатыря. Получился
конфуз. Как сообщал "Красный спорт", измерительные аппараты ломались
от могучих усилий штангиста. Этот спор с заведомо сильнейшим заставил
Куценко быть всегда "в форме", искать наиболее точные и рациональные
движения, учиться и переучиваться. Ему очень нравилось, как выступал
ленинградец Николай Кошелев, штангу тот поднимал без видимого
напряжения, как бы играючи. Восхищали стремительный, напоминавший
вспышку, рывок Георгия Попова, виртуозный толчок Николая Шатова,
Дмитрия Полякова.
Крупицу за крупицей перенимал Куценко опыт старших мастеров. Его
техника должна была быть безукоризненной, ибо только в таком случае он
мог рассчитывать на победу над Серго.
И все же первую встречу Яков проиграл. Имевший преимущество в силе,
Амбарцумян неожиданно взял верх и в другом: он оказался более...
спокойным. Куценко как-то оробел перед хладнокровием чемпиона, сдали
нервы. Вместо быстроты появилась поспешность пропал расчет, и в
результате - поражение. Яков горько переживал неудачу. Оказывается,
чтобы победить, нужно иметь не только крепкие спину и руки, но и
крепкие нервы.
Куценко стал готовиться к продолжению борьбы. Наращивал силу: выжимал
штангу из разных положений- лежа, из-за головы; учился поднимать на
грудь предельные веса, упражнялся с двойниками. В дни отдыха он брал
лодку и Долго, часами, греб против течения. Чувство скорости, борьба с
водной стихией увлекали Якова. Одновременно молодой спортсмен
отрабатывал резкость. Бесконечные тренировки с небольшим весом в рывке
и толчке. Куценко присматривался к самому себе. Ширина хвата штанги,
глубина подседа, расстановка ступней ног, правильность дыхания - все
нужно было уточнить, выверить. Это было бы непосильно одному Куценко,
но рядом находились друзья, готовые прийти на помощь советом, улыбкой,
добрым словом.
Как-то Куценко попался старый спортивный журнал с воспоминаниями о
Сергее Елисееве. Легендарный чемпион, который представлялся Якову
обладателем недюжинной природной силы, на деле, оказывается, был таким
же тружеником, как и Куценко. Уфимский богатырь, по рассказам
современников, "тонко знал теорию физических упражнений и весьма
строго относился к требованиям гигиены".
"Образ жизни делает чудеса",- любил повторять чемпион мира.
За каждой победой Елисеева, за каждым его рекордом стояли годы труда и
спортивного сподвижничества. Год жизни - гол тренировок. Утром -
холодный душ, урок с 11-фунтовыми гантелями, вечером - работа с
тяжелыми гирями. На склоне дня, объяснял чемпион, "мышцы окончательно
пробуждаются и становятся способными к выполнению наивысшего
напряжения".
"Труд рождает победу" - этому девизу Елисеев был верен до конца. И еще
в одном был убежден чемпион: упражнения полезны лишь тогда, когда они
исполняются с охотой. "Всякое насилие противно физической природе
человека. Упражнения, проделываемые чисто механически, бесцельны и
результата не достигают",- говорил Елисеев молодым атлетам. Он как бы
разговаривал и с Яковом.
Амбарцумян был "побит" в 1937 году на первенстве страны в Тбилиси. Это
была двойная победа: победа над сильным соперником и собственной
слабостью. Уже мелькнула было мысль бросить соревноваться, когда после
рывка Куценко повредил себе кисть правой руки. Малейшее усилие
вызывало острую боль. Яков был близок к обмороку. После первой попытки
в толчке (Куценко вытолкнул 145 килограммов) пришлось вызвать врача.
Тот посоветовал закончить выступления: "Вы и так обеспечили себе
второе место". "Я борюсь не за второе место, а за первое",- не скрывая
обиды, ответил Куценко. Врач пожал плечами, наложил картонную шину и
присоединился к многочисленным зрителям, ждавшим развязки борьбы
Куценко с Амбарцумяном.
Дальше произошло следующее. Серго дважды брал па грудь 150
килограммов, но не мог вытолкнуть штангу вверх. Очередь Куценко. Яков
пошел к освещенному низко висящей люстрой помосту. Штанга отсвечивала
многочисленными блестками, кружилась голова. Куценко шел на это
радужное мерцание, не видя штанги. Вот где-то сбоку мелькнули за
приоткрывшимся занавесом встревоженная группка киевлян и Серго, что-то
объяснявший своему тренеру. Больше ничего не помнил Яков. Нервное
возбуждение, боль захлестнули сознание. Неимоверным усилием воли
вытолкнул Куценко штангу и долго держал ее над головой, несмотря на
то, что судья уже несколько раз подавал ему знак опустить вес.
Ко времени победы Куценко над Амбарцумяном на тяжелоатлетическом
небосклоне ярко сияла звезда мирового рекордсмена Носеира. Это был
рослый, темпераментный атлет, прозванный "железным египтянином".
Носеир первым среди атлетов тяжелого веса вытолкнул более 10
пудов-167,5 килограмма. Этот результат не давал покоя Куценко. Яков
поделился своим беспокойством с товарищами. Те ответили как-то
неопределенно: "Да, недурно", "Хорошо бы". Их гипнотизировал рекорд
Носеира, затея Куценко казалась им дерзостной.
Два года длился заочный спор Куценко с Носеиром. В этот спор вмешался
эстонский штангист Лухайер, ему раньше удалось отнять рекорд у
египтянина. Тогда Куценко побил Лухайера. Предельный для штангистов
вес поднят советским спортсменом - это сознание было лучшей наградой
за труды.
Но пока шла борьба с Носеиром и Лухайером, выдвинулся еще более
сильный противник - немец Иозеф Мангер. Он выиграл первое место на
Берлинской олимпиаде 1936 года и установил новый рекорд в сумме
троебория. Мангер, в отличие от Носеира, был атлетом силового склада.
Ему лучше всего удавался жим. Рыжий, приземистый, он словно врастал
своими кривыми ногами в помост и с размеренностью машины выжимал вес
за весом. Однажды немец поднял в жиме 144 килограмма-результат,
который долго считался вершиной человеческих возможностей. Мангер
принадлежал к тем считанным атлетам, которые в сумме троебория имели
результат более 400 килограммов.
Лучшая же сумма Куценко равнялась 397,5 килограмма. Надо было
"наступать" на рекорд Мангера, преодолеть заветный рубеж 400
килограммов. Кто знает, может быть, путь к гроссмейстерскому рубежу
оказался бы намного длиннее, если бы снова не выступил на авансцену
старый знакомый - Серго Амбарцумян. Он лишил Куценко рекорда в жиме.
Яков вытолкнул 168,2 килограмма - новый мировой рекорд, Серго в ответ
толкает столько же. Вот Куценко, отлично выступив на чемпионате страны
в Киеве, поднял в сумме трех движений 410 килограммов, вошел в тройку
сильнейших атлетов мира. Неугомонный Амбарцумян поднимает в Ереване
413,2 килограмма. Всего лишь месяц держится рекорд ереванца: Куценко
на командных -соревнованиях в Ташкенте добивается нового успеха - 420
килограммов. Но уже в пути из Узбекистана в Киев Яков узнает, что
Серго снова побил его, и не только его, но и Мангера. 433 килограмма
550 граммов поднял Серго, на 8 килограммов больше олимпийского
чемпиона. Куценко поздравил своего соперника - молодец, Серго! "Слово
за мной",- многозначительно писал ему Яков.
Война помешала спортивному спору этих двух атлетов.
Когда Куценко в 1943 году после долгого перерыва подошел к штанге, он
в сумме троебория сумел зафиксировать всего лишь 360 килограммов. Путь
к мастерству надо было пройти сначала.
Но уже через полгода в освобожденном от фашистов Киеве Куценко
обновляет рекорд в толчке. Он поднимает 171 килограмм, что на 3
килограмма превышает результат американского тяжеловеса Станко,
которому принадлежал официальный мировой рекорд.
Можно было еще много рассказывать о замечательном советском штангисте
Якове Куценко. Дважды, в 1946 и 1950 годах, он занимал вторые места на
чемпионатах мира вслед за знаменитым Джоном Дэвисом, американским
негром, 15 лет подряд не знавшим поражения в полутяжелом и тяжелом
весах. Не раз бил Куценко и мировые рекорды в толчке, опережая того же
Дэвиса, египтянина Гейссу и многих других известных силачей.
Никто не пророчил Якову славу чемпиона. И если для многих знавших его
в молодости успехи Куценко были в некотором роде чудом, то мы знаем, о
каком чуде идет речь. Вспомните слова Елисеева: "Образ жизни делает
чудеса". А в сущности здесь не было никакого чуда, была большая,
страстная, вдохновенная работа, завидная настойчивость и
целеустремленность, жажда знаний, было неукротимое желание
совершенствовать свое мастерство - тот комплекс качеств, который
определяет настоящего спортсмена.
* - Двойник - двухпудовая гиря.
В
содержание
