А. Суханов

 
Алекс Аберг - Загадка ковра

 

ЮНОСТЬ

 

 

11 августа 1881 года на мызе Колга в Харьюмаа ничем не отличалось от десяти предыдущих дней августа. Стояла сухая и теплая погода. Жизнь текла неторопливо и размеренно. Но в одной семье, у столяра Яана Аберга, этот день был особым и радостным. Счастливого Яана поздравляли с рождением сына. Имея уже одного сына и двух дочерей, он говорил, что рад будет и сыну, и дочери. Но в глубине души он, как и большинство мужчин, ждал все-таки сына. Рада была и его жена Каролина: ведь она-то прекрасно знала своего Яана и его желание иметь второго сына.

Мальчик родился крупный, здоровенький. Да и не б кого ему было быть хилым. Цветущей женщиной была Каролина, а сам Яан был просто силачом. Рослый и крепкий мужчина, он никогда не хвастался своей силой, «о иногда проявлял ее по необходимости, поднимая огромные бревна, вытаскивая застрявшую в грязи повозку или расчищая место для огорода от больших камней. Рослым был и старший сын Эдуард, впоследствии также ставший изрядным силачом. Болезни были редкими гостями в этой дружной семье. Малыша назвали Александром. Родные звали его Алекс.

Шли годы. Алекс, как и все. его сверстники, целыми днями пропадал на улице. Тут в играх, в борьбе, а иногда и в потасовках проявлялась его какая-то особенная, прирожденная ловкость. Он был очень подвижен, хотя был крупным мальчиком и внешне выглядел несколько флегматичным. Как самый младший в семье, он был окружен особой заботой и любовью и был баловнем своих старших сестер, Юлии и Марии. Отвечая такой же любовью своим родным, мальчик рос спокойным и выдержанным. Впоследствии, будучи уже знаменитым борцом, Аберг поражал окружающих своим исключительно уравновешенным характером, хладнокровием и спокойствием перед самыми ответственными схватками с борцами мирового класса. Сам он объяснял это тем, что детство и юность его протекали в атмосфере дружбы я любви, царившей между членами семьи и исключавшей какую-либо нервозность.

Но больше всех маленький Алекс любил отца. Он мог часами наблюдать, как его сильные руки превращали простые доски в красивые и нужные людям вещи. Ему нравилась высокая, широкоплечая фигура отца, который напоминал богатырей из сказок, рассказываемых матерью. И Алекс мечтал, что он тоже вырастет таким же большим и сильным, как отец. Пожалуй, эта детская мечта о силе в какой-то степени и предопределила весь его дальнейший жизненный путь.

Отец был единственным работником в семье и трудился ради ее благополучия с утра до вечера. Человек большого трудолюбия, он вел простой образ жизни и находил радости в кругу своей семьи. Каролина, имея на своем попечении четверых детей, тоже все силы отдавала семейному очагу, свое счастье она видела в здоровье и счастье детей. И никогда эстонский паренек Алекс не стал бы великолепным борцом Абергом, если бы его физические данные не сочетались с исключительным трудолюбием, которое он унаследовал от родителей и которое только и может превратить талант в феномен. Когда Алексу было 10 лет, родители решили переехать в Таллин. Хорошему столяру, каким был Яан, в Таллине было легче получить выгодные заказы. Но главное, родители хотели дать своим детям образование, для чего в большом городе было гораздо больше возможностей, чем в местечке, расположенном в 55 верстах от Таллина. До этого Алекс учился вместе с детьми колгаского графа, которому нравился смышленый мальчишка. В Таллине он поступил в гимназию Равинга. Таллин нравился мальчику, Алекс любил бродить по улицам древнего города, бывать в морском порту.

Желание стать сильным не только не прошло, но еще больше окрепло. 12-летним мальчиком он начал «тренироваться», поднимая большие камни. Отец, до того снисходительно относившийся к увлечению сына, на этот раз серьезно забеспокоился, видя, какие большие камни он пытается поднимать. Яан строго запретил сыну «играть» с большими камнями, боясь за его здоровье. Однажды отец оторвал несколько досок в заборе, окружавшем сад, и выкатил большие камни, но уже на другой день камни оказались на прежнем месте. Упорство Алекса было под стать его мечте о силе, и он, избегая попадаться отцу на глаза, продолжал поднимать камни, не берясь, правда, за слишком тяжелые.

Вскоре у него почти не стало свободного времени. В 14 лет он без разрешения отца вступил в таллиннский «Клуб атлетов-любителей», руководимый Адольфом Андрушкевичем.

Его приход в клуб прошел незаметно. Среди массивных фигур взрослых атлетов терялась фигура подростка. Отличался он вначале разве только своим большим трудолюбием на тренировках, тщательно выполняя указания тренера и старших товарищей. Так было во время начального курса общей физической подготовки, при занятиях с гантелями, гирями и штангой. Но на первых же тренировках в борьбе он удивил всех своей координацией, легкостью усвоения приемов и тем, что великий русский физиолог Сеченов называл «темным мышечным чувством». Алекс «чувствовал» своего противника, легко предугадывал по малейшим движениям его замыслы и свободно парировал приемы или уходил из них. Вначале зачастую не хватало физической силы и старшие по возрасту соперники побеждали его на тренировках силовыми приемами. Но очень скоро упорные занятия атлетикой, борьбой значительно развили силу, и победить юношу становилось все труднее.

Тренировки в клубе и учеба в гимназии занимали всё время. Трудно было скрыть свое увлечение, и Аберг признался родителям, что вступил в «Клуб атлетов-любителей». Родители не стали препятствовать занятиям в клубе, но всегда говорили Алексу, что он должен хорошо учиться. И Алекс не огорчал их. Он обладал незаурядными способностями, был внимателен на уроках и аккуратно выполнял домашние задания. Больше других предметов ему нравилась математика и география. Математику он любил за стройную логику ее законов и выводов. Ему казалось, что и в спортивной борьбе с ее неожиданностями должна вести к победе логика тактики. Каждый новый противник — это новая задача, к которой нужно подобрать свое логически обоснованное решение.

Старый учитель географии, страстно любивший свой предмет, привил любовь к ней всему классу. Все, как завороженные, слушали рассказы учителя о близких и дальних странах, о морях, океанах, больших городах. Позже, будучи профессиональным борцом и совершая турне по крупным городам Европы и Америки, Аберг не раз вспоминал своего учителя, привившего своим питомцам любовь к путешествиям, развившего у них пытливую любознательность.

Легко давались Абергу иностранные языки. Еще до приезда в Таллин он свободно говорил по-немецки. Впоследствии, постоянно встречаясь в чемпионатах с иностранными борцами, много разъезжая по разным странам, он овладел в той или иной степени 12 языками.

Но одно время увлечение спортом стало мешать занятиям в гимназии, Аберг начал хуже учиться. Отец категорически запретил посещать клуб. Тут Абергу помог его бывший товарищ по клубу, ставший профессиональным борцом, Георг Лурих. Он был старше Алекса на 5 лет; но это не мешало искренним дружеским отношениям, возникшим между ними. Узнав от Алекса о том, что ему запретили тренироваться в клубе, Лурих пришел к его родителям. Веселый, остроумный молодой человек понравился родителям Алекса. Рассказав, какую пользу приносят занятия физическими упражнениями, Лурих уговорил родителей Алекса разрешить ему тренировки. Алекс, со своей стороны, обещал хорошо учиться.

В «Клубе атлетов-любителей» у Алекса тоже был любимый «предмет» — борьба. Занятия с гантелями, гирями и штангой он считал подсобными, развивающими силу, столь необходимую для борца. Много работая с маленьким и средним весом «на разы», он развил большую силовую выносливость. Лишь для тяги спиной он брал большой вес. Это движение легко шло у него. Возможно, сказывалась предыдущая работа с камнями. Аберг быстро прогрессировал и в борьбе, и в поднимании тяжестей. От систематических упорных занятий тело наливалось силой. Но ему советовали уделять внимание и развитию гибкости. Да он и сам видел, как неуклюжи были в борьбе из-за отсутствия гибкости некоторые атлеты с массивной, «накаченной» мускулатурой. Упорная работа принесла свои плоды. Алекс легко бросал противника «суплессом», приемом, требующим большой гибкости и крепкой шеи. Лурих говорил ему о правильном режиме. Рассказывал, что гремевшие в то время в Париже турецкие борцы славятся своей выносливостью потому, что коран запрещает им употреблять вино. Говорил, что если хочешь достигнуть хороших результатов, нужно кое в чем отказывать себе и в спорте находить радость и удовлетворение.

Особенно он обращал внимание на развитие выносливости и быстроты. Нужно уметь атаковать в быстром темпе и длительное время, и тогда противник будет побежден, даже если он не уступает тебе в силе и ловкости... Очень важна также быстрота, резкость проведения приема: опереди противника на долю секунды, и преимущество будет на твоей стороне. Семена падали на добрую почву, многие советы Луриха юноша запомнил на всю жизнь. Угловатый подросток превращался в юного атлета с хорошо развитой, нерельефной, но замечательной по качеству мускулатурой. В тренировках и учебе время шло незаметно. Вскоре наступил торжественный день, когда Алекса поздравляли дома с успешным окончанием гимназии.

На семейном совете решили, что ему нужно приобрести специальность, чтобы иметь верный кусок хлеба, а потом уже думать о продолжении образования, которое не так-то просто было получить в то время. И Алекс устроился на машиностроительный завод «Двигатель» учеником токаря.

Способный, грамотный юноша удивлял мастера своими успехами в токарном деле. Ему стали поручать все более и более сложную работу, и довольно скоро он стал неплохим токарем.

Рабочие любили своего молодого товарища за спокойный характер, отзывчивость, стремление помочь, когда это нужно, старшим по возрасту. Но особенно они удивлялись его силе. А силачей испокон веков народ любит, восхищается ими. Товарищи по работе видели, с какой легкостью Аберг поднимает большие тяжести. На заводе даже нашлись двухпудовые гири и шаровая штанга на 200 фунтов, которыми изредка упражнялись заводские силачи.

Систематические упражнения с тяжестями и борьба развили у Аберга большую физическую силу. В 17 лет он вырывал правой рукой без подседа 50 кг 30 раз, левой рукой 40 кг 53 раза. В 18 лет выкручивал правой рукой 6 пудов. Это упражнение требовало силы, гибкости, координации и легко давалось Абергу. В 19 лет он вырывал правой рукой 50 кг 50 раз. Отрывать от земли он мог огромные тяжести.

Всю жизнь Аберг работал над развитием силы, особой борцовской силы, а не силы гиревика. Его чудесная мускулатура была эластичной, не узловатой, способной развить в нужный момент громадную силу, 14 о существовании которой трудно было предполагать, глядя на его относительно небольшую фигуру.

Гиревым спортом Аберг больше не увлекался, но совсем его не забывал и впоследствии имел ряд выдающихся достижений.

В 19 лет Аберг как борец был признанным фаворитом своего клуба. Вырос большой мастер борьбы, которому нужна была широкая арена.

Наша спортивная молодежь, тренирующаяся в прекрасных спортивных залах, должна знать, что представлял собой «клуб», из которого вышли три знаменитых эстонских борца: Георг Лурих, Георг Гаккеншмидт и Александр Аберг. Надо вспомнить и руководителя этого клуба Адольфа Андрушкевича.

Вот что писал в 1947 году один из членов этого атлетического кружка эстонец Вольдемар Зээберг известному русскому любителю спорта П. Н. Потокину (гор. Воронеж):

«...Если доктора Краевского считают отцом русской атлетики, то Андрушкевич — отец нашей атлетики.

От природы он был очень слабой комплекции. Не знаю, когда и почему заинтересовался атлетикой. Но когда я с ним познакомился, это было лет 50 тому назад, он был руководителем им же основанного кружка любителей-атлетов. Сам он служил кем-то в окружном суде, в канцелярии. Жалование получал маленькое, рублей 25—27. Основал клуб и содержал все на свои деньги. Иногда, раза два в год, устраивал вечера, которые тоже кое-что давали. В то время все было иначе. Ни государство, ни общество не интересовались спортом. Даже посмеивались. Все приходилось делать и приобретать на свои гроши.

«Клуб» Андрушкевича помещался в каменном амбаре, где зимой было холодней, чем на улице. Окон не было. Летом открывались двери, а зимой работали при лампе. Конечно, не было ни душа, ни ванн. Но гирь было много: гантелей от 1,5 до 40 фунтов, лабазных гирь от 5 до 120 фунтов, штанг с шарами и шайбами. Был ковер для борьбы, трапеция, кольца. Все стены были украшены портретами атлетов, борцов и плакатами. В середине был портрет доктора Краевского и под ним, присланная им по какому-то случаю, телеграмма: «Колыбели самых сильных людей в мире».

И все это было приобретено на личные средства Андрушкевича. Много карточек было получено от д-ра Краевского, с которым Андрушкевич был в переписке и которого он не раз навещал. Атлетика тогда была в периоде экспериментов, и д-р Краевский его предупреждал, чтобы с детьми он был осторожней. Был он корреспондентом и русских и заграничных спортивных журналов и имел связи с заграничными спортсменами.

Кроме клуба Андрушкевича, были еще у некоторых гири на дому, где тоже собирались друзья и знакомые, которые там тренировались и уже приходили к Андрушкевичу показывать результат. Домашние гири были часто сделаны из камней, с приделанными ручками или соединенные штангой из дерева или металлических труб. У меня самого были такие гири: одна с ручкой весом 60 ф. и две штанги в 60 ф. и 200 ф.

Членов постоянных у Андрушкевича было немного. Зимой иногда приходило только человек 5, ну а летом доходило до 20. Большинство тренировались дома и приходили к Андрушкевичу только ставить рекорды. Постоянно приходили по большей части только те, которые уже были «чемпионами» или готовились в профессионалы. Тренировались по всем в то время известным видам спорта. Занятия в клубе были 3 раза в неделю: по вторникам и пятницам с 9 часов вечера и в воскресенье с 12 часов дня. После тренировки всегда прогуливались. Я сначала тренировался дома. Когда начал, не помню. Кажется, когда нас посетил Моор-Знаменский. Могло мне быть лет 13. Затем ходил к некоему Ниману, которого посещал А. Аберг и Уркман. Аберг был тогда уже местной знаменитостью. Через Аберга я уже попал к Андрушкевичу. Члены разделялись на активных и пассивных. Активными члены делались, толкнув двумя руками 200 фунтов. Я сначала попал в пассивные, так как толкнул 175 фунтов. Это было лет 50 тому назад. В то время из Ревеля^[1] уже вышли: Бесберг, Калла (Злобин), Лурих и Гаккеншмидт. Последний произвел целый переворот в Петербурге, и его там ценили очень высоко.

Андрушкевич тренировался сам в отдельных силовых номерах. Кисть у него была очень развита. Не было человека, который мог бы вытянуть палку из рук Андрушкевича. С тяжелым весом работал только лежа. Работа в то время была совсем другая, чем теперь. Тренировались и ставили рекорды на гирях и штангах, и стоя, и лежа, и одной, и двумя руками. Одной рукой штангу к плечу брать не умели. Лежа: выжимали чисто, в плечевом мосту, толкали (брюшной толчок). У меня был когда-то любительский мировой рекорд в брюшном толчке. Мировой для профессионалов был у Луриха. В чистом выжимании у Гаккеншмидта. Рекорды были общие для всех весов. Была только разница — любительские и профессиональные. Со штангой шли в мост и в мосту перетягивали штангу через голову и делали целый ряд других упражнений. Стоя, одной рукой: жали чисто (называлось «в солдатской стойке»), с отгибом, выкручивали, толкали, вырывали, выбрасывали (в гирях и бульдогах). Двумя — выжимали, вырывали, толкали. Выжимание было: чистое, с отгибом и со швунгом. При двуручных движениях на грудь брали свободно, кто как мог, так как движения, за исключением вырывания, считались от груди. На все движения были свои рекорды: клубный, эстляндский, прибалтийский, всероссийский и мировой. Андрушкевич выдавал диплом, а иногда и медаль (смотря по рекорду). Была еще масса других движений: приседание, хоккэ (мировой рекорд был у Гаккеншмидта, кажется, 210 фунтов), ложиться и вставать со штангой на вытянутой руке и т. д...

Последние дни Андрушкевича были плачевны. Только старые атлеты его и поддерживали. Умер он забытый и в бедности...»

Так в буржуазной Эстонии отнеслись к человеку, отдавшему свое здоровье, силы и средства воспитанию атлетов, прославивших свою родину на аренах всего мира.

Надо было очень любить спорт и обладать железной волей, чтобы в таких трудных условиях добиваться спортивных успехов. В связи с этим уместно привести слова Андрушкевича, который писал: «... Для упражняющегося весьма важно отдаваться душой и телом своим занятиям; твердая воля является лучшим фактором в деле достижения благих результатов, и она-то, прежде всего, создает людей, подобных Гаккеншмидту, Луриху, Сандову, Саксону и Абергу».

Говоря о связях русской и эстонской атлетики, хочется отметить, например, что д-р В. Ф. Краевский являлся почетным членом Санкт-Петербургского эстонского спортивного общества «Калев». Знаменитый эстонский борец Георг Гаккеншмидт был лучшим учеником д-ра Краевского. Впоследствии в своей книге «Путь к силе» Гаккеншмидт писал, что он очень многим обязан д-ру Краевскому и что по системе д-ра Краевского развили свою силу Лурих, Аберг, Поддубный, Збышко и многие другие атлеты.

В 1900 году Аберг становится чемпионом Эстлян-дии по борьбе. В том же году весной он участвует в состязаниях Санкт-Петербургского велосипедно-атлетического общества, которые проводились в Михайловском манеже. Аберг с большим желанием отправляется в Петербург. Ему хочется встретиться и померяться силами с новыми соперниками, хочется также посмотреть и столицу России.

Санкт-Петербург, город, возникший в 1703 году по велению Петра I «из тьмы лесов, из топи блат», с 1712 года стал царской резиденцией. Тут выросли огромные правительственные здания и дворцы царской семьи и аристократии. И, конечно, молодому человеку было интересно побывать в этом городе, познакомиться с шедеврами Растрелли и его учеников: ансамблем Смольного монастыря, Зимним и Строгановским дворцами, дворцом графа Воронцова, Эрмитажем. Бродил он и по Невскому проспекту, набережным Невы. И не думал тогда молодой борец, что еще много-много раз придется ему выступать в этом городе, восхищая любителей борьбы своим мастерством.

На третий день состязаний Аберг встретился с физически очень сильным борцом Константином Замуковым. Борьба проводилась «на поясах» и на 17-й минуте была по согласию борцов прекращена, На следующий день Аберг одержал быструю победу. «Борьба Оттерштейна с Абергом не затянулась, — отмечал спортивный журнал. — На 56 секунде победил Аберг приемом «бра руле а тер». В реваншной встрече Аберг бросил Альберта Оттерштейна на лопатки еще быстрее, через 29 секунд».
Самыми упорными были схватки с известным петербургским борцом-любителем Константином Коссовским, который в 1902 году стал чемпионом России. Коссовский, приказчик писчебумажного магазина, имевший рост 188 см, худощавый, но сильный и на редкость ловкий, почти не знал равных себе в защите. Две встречи, продолжавшиеся 16,5 и 18 минут, результата не дали. Борьба Аберга произвела хорошее впечатление. Одна из петербургских газет писала по поводу встречи Аберга с Коссовским: «Ловкость у обоих борцов одинаковая( но у господина Аберга значительный перевес в силе, его ожидают лавры Гаккеншмидта...»

На состязаниях в Михайловском манеже Аберга никто не положил, но он не переоценивал свой успех. Скромность была неотъемлемой чертой его характера. Он всегда самокритично анализировал свои схватки, старался выявить ошибки, чтобы не повторить их в будущем. Став старше, он понял, что тот, кто успокаивается, не работает над повышением своего мастерства, перестает прогрессировать и теряет свой чемпионский класс. И Аберг до конца своей жизни, будучи уже многократным чемпионом мира, тренируется с таким же упорством, как и в молодые годы. Но в то же время он реально взвешивал и шансы своих противников. В течение всей своей борцовской карьеры он отличался храбростью, а его невозмутимость и хладнокровие, даже в моменты наивысшего напряжения, выводили противников из равновесия, заставляли их нервничать и злиться.

Тепло встретили Алекса на родине товарищи по работе и спорту. Расспрашивали о Петербурге, о состязаниях, радовались его успеху. Аберг начинает тренироваться еще упорней и настойчивей. Спортивные занятия поглощают все свободное время. Развивая выносливость, он много бегает, и не только за городом, но и по улицам Таллина, особенно по крутой Пикк Ялг. Бегом он занимается всю свою жизнь.

Блестящие успехи Аберга в борьбе многие специалисты объясняли потом тем, что большая сила и великолепная техника сочетались у него с необычайной выносливостью, в которой никто не мог сравниться с ним.
На следующий год он вновь едет в Петербург. 14 апреля 1901 года в Санкт-Петербургском атлетическом обществе открылся Всероссийский любительский чемпионат. Начало состязаний было неудачным для Аберга. В первый день он делает ничью с Аленом, а на второй — проигрывает на 11-й минуте своему земляку Марту Лийву. Лийв сильный и опытный борец. У него, как вспоминает впоследствии знаменитый арбитр И. В. Лебедев, редкая «кладка». Абергу не хватает опыта, он смело атакует, но... проигрывает своему маститому сопернику. Неудача не обескураживает Аберга. На третий день чемпионата ему приходится провести две схватки — с Корсаченко и Юргенсом. Оба противника были брошены на лопатки. Последняя встреча была у Аберга с очень хорошим борцом Тыну Видеманом, выигравшим в 1904 году первенство России. Видеман претендовал на призовое место в тройке. Аберг начал борьбу резкой атакой, ошеломил противника, и через 3 минуты 23 секунды Видеман лежал на лопатках. В результате места распределились следующим образом: 1-е — Лийв, 2-е — Аберг, 3-е — Юргенс, 4-е — Видеман.

Занять второе место на Всероссийском чемпионате для борца, которому еще не исполнилось и 20 лет, было большой честью. Но кто из молодых спортсменов не мечтает о звании чемпиона. Такова уж нетерпеливая молодость. Член «Кружка любителей атлетики» д-ра Краевского И. В. Лебедев, вспоминая свою молодость, писал о себе и своих товарищах по спорту, что если бы им тогда предложили портфель министра или мировой рекорд, то все, не колеблясь, выбрали бы второе. Каждый знаменитый чемпион в начале своей карьеры терпел поражения от более опытных соперников. Опыт приходит со временем. Все это естественно. Мастерство борца надо оценивать по его достижениям в расцвете сил, а не по отдельным неудачам в начале спортивного пути или в преклонном возрасте. Неудачи обескураживают людей слабых духом, а человек с сильной волей еще больше стремится к достижению своей цели. И Аберг твердо решает посвятить свою жизнь тому, что он любил больше всего, — спорту, борьбе.

В семье не одобряли решения младшего сына. И Яан, и Каролина предпочли бы, чтобы их Алекс, кончив гимназию и овладев специальностью токаря, стал учиться на инженера. Но они не сделали из решения любимого сына стать профессиональным борцом трагедии. Родители не хотели, чтобы он ушел из дома с тяжелым сердцем. И где бы Аберг впоследствии ни был, он никогда не забывал дом, родных. Он часто писал им письма и помогал материально.

Сочетать работу на заводе с большим спортом было невозможно. И совсем еще юный борец Алекс Аберг уходит в профессионалы. Это был единственный путь для человека, любящего спорт, достичь высокого мастерства. Так пришлось поступить Луриху, за ним Гаккеншмидту и, наконец, Абергу.

Трудным и тернистым был путь профессионального борца. Нужно было обладать очень крепким здоровьем, настойчивостью, чтобы выдержать бесконечные переезды, частые схватки, переносить спортивные травмы и в то же время постоянно заботиться о своей спортивной форме. Это диктовало не только спортивное самолюбие, но и прямая материальная заинтересованность, ибо чем выше был класс борца, тем больше был у него заработок, и, наоборот, чем чаще он оказывался на лопатках, тем меньше ему платили. Среди борцов всегда находилось немало желающих развенчать того или иного чемпиона и самому сделать заявку на чемпионство и тем самым улучшить свое материальное положение. Поэтому настоящие чемпионы должны были все время находиться в хорошей спортивной форме, чтобы в любой момент быть готовым отстоять свое звание. Особенно напряженными становились схватки, когда за призовые места развертывалась борьба между фаворитами. Материальная заинтересованность переплеталась со спортивным самолюбием, желанием подтвердить свой высокий класс, а иногда и с личной неприязнью. В крупных международных чемпионатах борцы стремились также защитить спортивную честь своей родины.

Известный борец Иван Романов писал в 1914 году в журнале «Геркулес»: «Половина волос у меня седые, а ведь жизни прошло еще очень немного, и мне всего 32 года. Но судьба побросала меня по белому свету, помыкала везде и повсюду, и в результате серебряные волосы. Мне кажется, что жизнь профессионального борца надо считать не годами, а месяцами, как участнику Севастопольской обороны».

Чемпионаты по борьбе, кроме своей спортивной стороны, имели и агитационное значение, пропагандируя здоровье, силу, красоту атлетического сложения в самых глухих, «медвежьих» уголках необъятной России. В том же журнале «Геркулес» И. В. Лебедев рассказывает интересный эпизод с атлетом-гастролером Федором Весовым, характеризующий такое захолустье: «Когда-то Бесов первым вывез из глухой деревни Вятской губернии великана-богатыря Григория Косинского (ставшего потом знаменитым Кащеевым). Гриша ходил тогда с громадными волосами и длинной бородой. «Приезжаю, — рассказывал мне Ф. Бесов, — в глухой-преглухой городишко с Гришей. .. Там таких людей, как мы, и не видели. Кащеев — косматый, как зверь, а моя фамилия Бесов. . . облика человеческого у нас нет. Порешили, что мы оборотни... Не говоря дурного слова, заарканили нас, вывели за город и говорят: «Ежели не уйдете из нашего города добром, так пеняйте на себя». Так мы с Гришей — давай бог ноги. . .»

Оценивая чемпионаты, надо помнить о той среде, где они проходили. Нам кажутся справедливыми слова И. В. Лебедева: «С какой точки зрения их ни рассматривать — с положительной или отрицательной, эти чемпионаты все-таки сыграли свою роль. Вряд ли в прежнее время был лучший стимул к пробуждению в широких массах стремления «быть сильным». Везде, где работали чемпионаты, любители начинали поднимать гири, шла ожесточенная борьба на любительских коврах, и таким образом оживлялась жизнь спортивных кружков и зачастую создавались новые, и тем самым возбуждался в массах первичный интерес к спорту».
 

 

 

^[1]Ревель — прежнее название Таллина.

 

 

ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА    В ОГЛАВЛЕНИЕ    СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА