Детство Аркадия Воробьева прошло на Волге.
Весной ее желтовато-серые воды затопляли левый, низменный, берег на
несколько километров. Перевалив через песчаные гривы, Волга
устремлялась на широкий пойменный луг, подминая своей тяжелой волной
заросли ивняка и тальника.
Гудки пароходов будили Аркадия. Он вскакивал с топчана, неслышно, на
цыпочках, проходил в сени и выбегал на улицу. А в маленьком городке
Тетюши все улицы вели к Волге. Быстро шлепали босые ноги по громадной,
в несколько сот ступенек, лестнице; где-то на середине мальчик
перескакивал на узкую тропинку и нырял в кусты орешника. Мокрые ветви
хлестали по лицу, в густые волосы вплетались клейкие паутинки, а
Аркадий все скользил и скользил вниз навстречу влажному дыханию реки.
Легкий белесый туман стелется над Волгой. В этом тумане почти
незаметны белые чайки. Но они тут как тут:
кружат над пароходом, выпрашивают у пассажиров хлеб… Привычным
движением сбрасывает с себя Аркадий одежду. Вода обжигает холодным
прикосновением мальчишеское тело. Как хорошо покачиваться на
разгулявшейся за пароходом волне.
Волгу Воробьев переплыл в 13 лет. Была ненастная ветреная погода.
Низовка поднимала высокие валы. Все кругом гудело, плескалось,
пенилось...
- Будете свидетелями,- торжественно объявил Аркадий собравшимся на
берегу друзьям и, видя, как посуровели приятели, улыбнулся: - Только,
чур, не разбегаться...
Встряхнувшись, он шагнул в воду. Поплыл. Некоторое время виднелась
вдали его темнорусая голова, затем потерялась. Испугавшись,
"свидетели" побежали к водомерной станции, чтобы сообщить о несчастье.
Но все кончилось благополучно - проплыв удался.
Вскоре Аркадий затеял новое соревнование: кто достанет дно реки. Для
этого перебрались на левый берег и облюбовали один из заливов Волги.
Заросли осоки и ивняка затрудняли подход к воде; над заливом,
изогнувшись дугой, подпрыгивали шустрые стерлядки.
Один за другим уходили ребята под воду, но достигнуть дна никому не
удавалось. Место было глубокое- метров шесть-семь. Последним нырнул
Воробьев - и тоже впустую. Он вылез на берег злой, усталый. Ребята
сидели насупившись, стесняясь глядеть друг другу в глаза, и что-то
чертили на влажном песке ивовыми прутиками.
- Что вы носы повесили? - прикрикнул на друзей Воробьев.- Вот отдохну
и нырну еще раз.
Не успели ребята обсохнуть, как Аркадий уже снова был в воде. Прошла
минута. Товарищи начали волноваться: не стряслась ли с Аркадием беда?
Бросились в воду на помощь. Но Воробьев сам всплыл на поверхность. Он
задыхался, лицо его было мертвенно-зеленым, точно пучок водорослей,
зажатый в кулаке.
Товарищи вытащили Воробьева на берег, положили на траву и сделали
искусственное дыхание.
- А все-таки достал,-еле слышно прошептал Аркадий.
Он рос пытливым и смелым пареньком. Мечтая о профессии моряка,
Воробьев исподволь закалял свою волю и тело, сам себе придумывал
испытания: спал на жестком ложе, утром купался в холодной волжской
воде, зимой обтирался снегом. И когда, окончив десятилетку, Аркадий
явился на призывной пункт, старенький, видавший виды врач не мог
налюбоваться на статного юношу. Доктор с явным удовольствием
прикладывал трубочку к груди Воробьева:
- У вас прекрасное дыхание, молодой человек,- музыкальное...
Благодаря такой "аттестации" Аркадий попал на флот и был зачислен
курсантом водолазной школы.
Работа под водой - тяжелый труд. Он требует не только большой
физической силы, но и смекалки, постоянной бдительности. Все, что
берет с собой подводник, должно быть пригнано, проверено; никакой
вольности ни в снаряжении, ни в одежде. Вот почему водолаз даже
одевается по команде.
- Надеть шерстяное белье! - командует назначенный на сигнальный конец
подводник, и водолаз надевает белье.
- Надеть гидрокомбинезон! - и товарищи помогают водолазу влезть в
резиновый скафандр, завинчивают на голове металлический шлем.
"Травя" воздух, подводник медленно опускается на дно. Его ноги, обутые
в водолазные галоши со свинцовыми стельками, осторожно ступают по
илистому грунту. Водолаз словно бродит по дикому карликовому лесу, где
зеленые жгуты водорослей переплелись с темнопепельными листьями
морской капусты.
С каждым новым путешествием по дну Воробьев чувствовал себя уверенней,
свободней. Ему стали поручать ответственные задания: поиски мин,
ремонт мола и пирсов. Тут-то и пригодился упорный характер молодого
волжанина.
Иногда, когда приходилось работать на большой глубине, подъем
продолжался томительно долго: час-полтора. Через каждые несколько
сажен водолаза "выдерживали" определенное время, чтобы он освоился с
переменой давления.
Сидя в глубоководной беседке, Воробьев для ускорения кровообращения
делал гимнастику. Спорт был необходим водолазу как воздух.
Однажды, возвращаясь после работы домой, Аркадий заметил возле
водолазной будки группу подводников. В кругу стоял молодой белобрысый
моряк. В руках он держал тяжелую ось вагонетки с колесами, глаза
виновато блуждали.
Повидимому, водолаз не знал, что делать с тяжестью: опустить стыдно,
поднять повыше - не хватает сил. Воробьеву стало жалко паренька.
- А ну-ка уступи мне...- Аркадий шагнул в круг. Широко расставив ноги,
как бы нащупав под ними опору, он рванул ось вверх, на грудь, а затем,
отдышавшись, медленно выжал над головой.
С того памятного вечера подводники частенько собирались возле будки.
Некоторые наловчились по нескольку раз выжимать самодельную штангу.
Даже белобрысый водолаз и тот стал толкать 60 килограммов - столько
весила ось. ' Как-то в выходной день Аркадий зашел в ленинскую комнату
сразиться с товарищем в шахматы. Комсорг базы раскладывал по столам
газеты. Заметив вошедшего Воробьева, он протянул ему свежий номер
"Известий".
- Почитай, Воробьев. Здесь как раз о штангистах написано...
Аркадий быстро пробежал глазами корреспонденцию. "Матчевая встреча
сильнейших тяжелоатлетов..." Задумавшись, Воробьев мял в руках газету:
"С чего это взял комсорг, что меня интересует штанга?" Он снова прочел
заметку, стараясь запомнить фамилии атлетов. Товарищ уже успел
расставить на доске свое "войско" и нетерпеливо постукивал пальцами.
Игра не клеилась: Аркадий машинально передвигал фигуры, попадал в
нехитрые ловушки. Он никак не мог сосредоточиться, и все из-за этой
прилипчивой мысли: а что если действительно сходить в
тяжелоатлетический зал и посмотреть настоящих штангистов?
В первое же воскресенье Воробьев пошел в спортивный комбинат одесского
"Водника". Час был ранний, и в зале было немного народу. Собственно,
штангой упражнялся только один человек - немолодой, широкоплечий
атлет. Остальные, как показалось Аркадию, занимались несерьезным
делом: висели на гимнастической стенке, выжимали из-за головы
спаренные гири, разминались. Стараясь остаться незамеченным, Воробьев
внимательно следил за штангистом. Посыпав каким-то порошком ладони,
тот отошел, словно для разбега, к стене, приосанился, потом решительно
направился к штанге. Обхватив гриф, атлет рванул снаряд вверх, затем
ловко взвалил его на грудь. Привстав с помоста, штангист секунды
две-три собирался с силами, затем резким толчком поднял вес на прямые
руки.
"Чисто сработал",- подумал Воробьев и как был с форме подошел к
пожилому гиревику.
- Разрешите мне попробовать, товарищ...
Штангист оглядел рослого юношу и, не говоря ни слова, нагнулся к
замкам штанги. Но водолаз разгадал его намерение.
- Нет, не уменьшайте вес...
Незнакомец пожал плечами. Воробьев торопливо сбросил бушлат, снял
пояс. В точности повторив все движения штангиста, Аркадий удачно
поднял вес на грудь, но при толчке накренился, и штанга сорвалась
вниз.
- Я же вас предупреждал: начать надо с меньшего веса. На штанге, не
забудьте, 90 килограммов...- атлет снова нагнулся к замкам.
Воробьев покраснел. Сейчас только он увидел, что помост окружили
"несерьезные" спортсмены. Это напоминало ему друзей-однокашников на
берегу волжского залива и первую, неудачную, попытку достать дно...
- Обождите, товарищи, я еще раз попробую...- Он сам не заметил, как
стал обращаться ко всем присутствую" щим. Но и вторая попытка не
увенчалась успехом. Тогда Воробьев попросил еще один подход и, в конце
концов, добился своего. Так появился в Одессе новый штангист.
Дни шли за днями. Целых пятьсот часов пробыл Аркадий под водой. Росло
и количество часов, проведенных им в тяжелоатлетическом зале. Три
месяца непрерывной тренировки принесли Воробьеву первый успех: он стал
чемпионом Черноморского флота в среднем весе. Вернувшись после
соревнований на базу, Аркадий за один вечер побил все рекорды города.
Рекордсменом Одессы приезжает молодой моряк в Киев на первенство СССР
по штанге.
В сущности новичок в спорте, Аркадий смело вступает в борьбу с
сильнейшими полутяжеловесами страны, изумляет всех своей спокойной
решительностью и... терпит поражение. На 70 килограммов отстает он от
первого призера - Новака. Но неудача не обескураживает молодого
спортсмена, Воробьев верен хорошему правилу: если соревноваться, то с
сильнейшим. Это у него с детства. Даже Волгу он переплывал в ненастную
погоду.
Воробьев продолжает тренироваться. Сейчас .его уже не смущают висящие
на гимнастической стенке атлеты. Аркадий понял, что штангист должен
быть разносторонне развитым спортсменом: силе нужна гибкость, тяжелым
мышцам - быстрота. Шаг за шагом отрабатывает он технику темповых
движений - рывка и толчка, наращивает силу. Так проходит 1948 год.
А через несколько месяцев демобилизованный моряк Воробьев прощается с
Одессой, с товарищами-подводниками: он собирается в Свердловск, где
уже несколько лет живет его семья. "Прощайте, рекорды Свердловска",-
шутят провожающие его друзья. Они произносят эти слова нараспев, на
мотив "Прощайте, скалистые горы". Как все же трудно расставаться с
друзьями, с которыми пройдено столько километров морского дна!
В Свердловске Аркадий готовится к поступлению в Медицинский институт,
а в свободное время тренируется со штангой. Своему другу, комсорга
базы, он пишет в Одессу: "Домашние косятся на меня: неугомонный
какой-то. Помнишь, когда мы клали каменную постель на строительстве
мола и я просился вне очереди на дно, меня тоже кое-кто называл
неугомонным. Как видишь, характер у меня не изменился".
Медленно растут его результаты: 387,5 килограмма, 400, 402,5, 410.
Последняя сумма под силу только одному спортсмену - Григорию Новаку.
Но чемпион мира по болезни не участвует в первенстве страны 1950 года,
и Воробьеву сравнительно легко достается золотая медаль победителя. Но
если отсутствует основной соперник, это еще не значит, что с ним
нельзя соревноваться. Воробьев просит установить на штангу 132,5
килограмма - на 500 граммов больше мирового рекорда Новака в рывке.
- Вес готов! - объявляет секретарь соревнований. Скинув движением
плеча халат, Воробьев выходит на сцену.
Только что двое ассистентов с трудом вкатили штангу на помост.
Наметанный глаз атлета определяет ширину хвата. Пальцы обжимают
стальной гриф - намертво, "в замок".
Воробьев нависает над штангой. Кажется, он прислушивается к самому
себе. Воля собрана, сейчас ей подвластны каждая мышца, каждый нерв.
Таким вот настороженно-чутким бывал Аркадий на дне, под тысячепудовой
толщей воды, где слабовольный человек чувствует себя не хозяином, а
пленником. Пора! Оторвав снаряд от помоста, Воробьев резко выпрямляет
ноги и туловище, подтягивает штангу вверх руками и в то самое
мгновение, когда сила рук, туловища и ног начинает иссякать, быстрым,
рассчитанным до сантиметра подседом "уходит" под снаряд. Вес -
наверху. Он давит тяжелым грузом на руки, колено атлета вот-вот
упрется в помост.
- Держать! - кричат из зрительного зала. Чуть подавшись вперед,
Воробьев поднимается, разгибая ноги, делает шаг, другой и застывает.
Вес взят.
Может быть, это удача? Ведь бывает, что установленный однажды рекорд
становится недосягаемым и для самого рекордсмена. Воробьев не
задумывается над этим. Он продолжает работать с прежним прилежанием и
с той же завидной "воробьевской" настойчивостью.
В Париже, в знаменитом дворце Шайо, на первенстве мира по штанге 1950
года, Воробьев снова повторяет рекордный результат в рывке-132,5
килограмма. Неоднократный чемпион мира Станчик должен уступить в этом
движении молодому русскому. После жима и рывка у них по 255
килограммов. Далеко отстал второй фаворит - египтянин Авот. Русый
лысеющий Станчик явно озадачен. Авот держит себя непринужденно, делая
вид, что его не расстраивает проигрыш.
Ярко вспыхивают на судейском пульте три лампы: это Воробьев толкнул
160 килограммов. По жребию русский выступает первым. Станчику повезло:
он может сейчас безошибочно рассчитать свои подходы. Второй попыткой
Воробьев выталкивает 165 килограммов. Станчик столько же. Затем оба
берут на грудь 167,5 килограмма. Но судьбу первого места решает не
поднятый вес (у обоих одинаковая сумма-420 килограммов), а собственный
вес атлетов. И опять везет Станчику - он на 600 граммов легче
Воробьева.
Через несколько месяцев студент Свердловского медицинского института
25-летний Аркадий Воробьев снова выходит на помост. На штанге 133
килограмма-рекордный вес. Три раза подходит Воробьев к штанге, и три
раза поднятый над головою снаряд, срываясь, с грохотом падает вниз.
Неудача за неудачей.
Судьи встают из-за своих столиков, секретарь торопливо складывает в
папку протоколы. Но что такое? Воробьев поднимает руку: он просит еще
один подход. Последний...
Неторопливой, чуть валкой походкой моряка приближается Воробьев к
помосту. До чего должен быть уверен в себе этот стройный черноволосый
молодой человек, чтобы после стольких неудач, уставшим и выбившимся из
привычного темпа так спокойно идти навстречу испытанию?
Вот пальцы Воробьева обхватили гриф. Атлет смотрит в зал на незнакомых
и, пожалуй, невидимых ему сейчас зрителей, а руки, как бы невзначай,
медленно проворачивают стальной стержень. Эти руки умели много и
хорошо трудиться. Ведь водолазу приходится быть и слесарем, и
плотником, и монтажником. А как сложно работать под водой! Попробуйте
без тренировки забить гвоздь - не получится: вода ослабит силу удара,
отведет его в сторону. Удар должен быть коротким, отрывистым, точным.
Вот как это движение со штангой.
Воробьев резко отрывает вес от помоста. Молниеносный подсед - и
штанга, словно взрывной волной, выносится на прямые руки.
"Держать!" Сколько раз слышал Воробьев это слово. Оно раздавалось
громко и взволнованно из зрительного зала, горячим шепотом неслось
из-за кулис, где стояли друзья. Да и сам он говорил себе: "Держать! Во
что бы то ни стало держать!"
Воробьев осторожно встает из подседа. Взметенная штанга вспыхивает
неожиданно ярко. От этого сияния, от скромного мужества атлета будто
светлее становится в затемненном зале...
Однако чемпионом мира попрежнему остается Станчик. Правда, на
олимпийских играх его обошел друг и соперник Аркадия Трофим Ломакин,
но сам Воробьев занял третье место, снова ниже американца.
Воробьев нисколько не сомневался, что победит Станчика. "Лишь бы он не
убежал в другую весовую категорию",- думал свердловчанин. За Станчиком
числился такой "побег". В 1946 году, узнав, что в среднем весе будет
выступать "старик" Туни, опаснейший соперник, чемпион США в течение
нескольких дней сумел похудеть на 7 килограммов и "втиснуться" в
категорию легковесов. Это был рискованный эксперимент, и только
молодость могла компенсировать такую трату энергии.
Встретился Воробьев со Станчиком на первенстве мира 1953 года. Станчик
был ровесником Воробьева - им обоим исполнилось по 28 лет, но
американец выглядел гораздо старше. Еще недавно его портреты
помещались в атлетических журналах. "Такие люди рождаются раз в
столетие",- писали о Станчике газеты. Но после проиг рыша на
олимпийских играх этот талантливый спортсмен успел уже побывать в
разряде запасных. Хозяин команды не желает ставить на хромую лошадь,
ты ему нужен, пока есть сила и ловкость, пока ты способен бороться за
первое место.
Станчик отчаянно боролся за золотую медаль. Она же досталась
советскому атлету Аркадию Воробьеву, вторым был Трофим Ломакин. Стэнли
Станчику впервые в своей жизни пришлось довольствоваться бронзовым
жетоном. На чемпионате мира 1954 года Воробьев уже выступал в
полутяжелом весе. Он раздался в плечах, "разрослись" мышцы. Аркадий
оставлял в покое побежденного Стан чяка, чтобы сразиться с новыми
соперниками. С некоторого времени у специалистов тяжелой атлетики
буржуазных стран сложилось впечатление, что русские сильны в легких
весовых категориях, что нет у них настоящих богатырей -
полутяжеловесов и атлетов тяжелого веса. Вот Аркадий Воробьев и
вызывает на соревнование сильнейших полутяжеловесов мира, и в первую
очередь Дэвида Шеппарда - восходящую звезду американского гиревого
спорта. У них принципиальный спор. Шеппард незадолго до чемпионата
лишил Воробьева мирового рекорда в рывке. Пора им встретиться лицом к
лицу на помосте.
Ко времени выступления полутяжеловесов командная борьба настолько
осложнилась, что личный мотив во встрече Воробьев - Шеппард отступил
незаметно на второй план. Так вышло, что именно победа в полутяжелой
весовой категории решала, кто выйдет вперед в командном зачете:
советские или американские атлеты. Дело в том, что соотношение очков
24 : 11 в пользу советских штангистов перед соревнованием
полутяжеловесов еще не определяло исход борьбы. В двух оставшихся
весовых категориях от американцев выступало четыре участника против
одного советского атлета. Оттесни Шеппард и его напарник Клайд Эмрич
Воробьева на третье место, и победа американцам была бы обеспечена.
Восемь очков в полутяжелом весе (за первое место - пять очков, за
второе - три) да восемь в тяжелом составили бы солидную сумму, и тогда
общий счет стал бы 27:25 в пользу команды США.
Эта "арифметика" придала встрече Воробьева с Шеппардом и Эмричем
остроту поединка.
Из девятнадцати участников полутяжелого веса В робьев последним
включился в борьбу. Когда он вышел на просторную арену "Концертхауза",
Шеппард и его напарник по команде Эмрич были уже зрителями. Он их не
видел ни в зале, ни за колоннами сцены, но был уверен, что американцы
наблюдают за ним. Только что кудрявый крепыш Эмрич выжал 132,5
килограмма, на 2,5 килограмма больше Шеппарда. Но Воробьев не стал
подходить к снаряду: он заявил 135 килограммов.
С такого веса начинать? Не опрометчиво ли? - пожимали плечами венцы,
видавшие на своем веку немало силачей (когда-то австрийцам принадлежал
добрый десяток мировых рекордов). Но вот снаряд на выпрямленных руках
атлета, тускло поблескивая под лучом прожектора. Вес взят. Еще не
оправившись от удивления, зрители следят за новыми подходами
Воробьева. 140 килограммов, 142,5.
Но успех в первом движении еще не определяет победителя троебория.
Впереди рывок и толчок. Есть возможность догнать лидера и даже обойти
его. Известно, что Шеппард - отличный мастер рывка. Американец
наверняка постарается сократить разрыв между собой и Воробьевым, чтобы
в толчке решить спор в свою пользу.
Воробьев невольно залюбовался Шеппардом. Соперник сделал все, что мог:
он достиг в рывке предела - 142,5 килограмма. И не вина американца,
что Воробьев вырвал столько же.
И все же у Шеппарда оставался последний шанс отыграть потерянное:
превзойти Воробьева в толчке. Американец полулежал в складном стуле,
закрыв глаза, отдавшись в распоряжение тренера и массажиста. Последний
ловко растирал могучую спину рекордсмена, его сильные руки. Тренер то
и дело посылал в зал узнавать, какой вес на штанге, как Воробьев...
На этот раз первым вышел на помост советский атлет. Среднего роста,
ладный, широкогрудый, он неторопливо приближался к штанге, так же не
спеша брался за гриф. Затем следовал "взрыв". Гибкое сильное тело,
словно выпрямляющаяся пружина, разом отдавало всю накопленную энергию,
и штанга послушно шла вверх. Почти 11 пудов толкнул Воробьев- 175
килограммов.
Догнать советского богатыря уже стало невозможно. Это отлично понимали
зрители, судьи, сам Шеппард. Но не в натуре рекордсмена сдаваться. Кто
его осудит, если он рискнет напоследок поднять небывалый вес - 187,5
килограмма?.. Если свершится это чудо, Шеппард сравняется с Воробьевым
и по меньшему собственному весу выйдет вперед (помните, так выиграл
Станчик у Воробьева в 1950 году?).
Шеппард долго стоял у тяжело нагруженной, будто прикованной к помосту
штанги. Он попробовал ее послать вверх мощью ног, спины, рук, но
тщетно,- снаряд, поднятый чуть выше коленей, с грохотом рухнул вниз...
В поединке сильных победил сильнейший - советский богатырь Аркадий
Воробьев.
В
содержание
