"Маленьким чудом" Чимишкяна прозвали в Вене,
на чемпионате мира 1954 года, после того, как он дополнительным
подходом вытолкнул 143 килограмма.
Когда-то существовал такой способ измерения силы: вес, поднятый
атлетом, делился на собственный вес спортсмена; чем выше результат,
тем значительней мощь штангиста. Попробовали поделить 143 на 60
(столько килограммов весит Чимишкян) и удивились: такого коэффициента
в истории тяжелой атлетики не знавали. Это ли не чудо?
Чимишкян, когда ему сообщили о подобных расчетах, улыбнулся:
посмотрели бы они на сильнейшего человека в мире лет восемь назад...
Шестнадцатилетний Рафик Чимишкян был самым малорослым среди слушателей
тбилисской автошколы. Одетый в просторную куртку, он казался еще
меньше, и товарищи, представляя его за рулем автомашины, посмеивались:
да он же не выжмет сцепления. Чимишкян не обижался на друзей: что ж,
они не так уж не правы. Но отчаиваться нечего, сильными не рождаются,
сильным можно стать. Был у Чимишкяна друг по фамилии Якович - рослый,
гибкий юноша, занимавшийся в тяжелоатлетической секции "Динамо".
Якович был опытней Рафаеля, чуть по старше, в том общительном
возрасте, когда особенно приятно иметь внимательного собеседника.
Конечно, рассказывал Якович и о своем увлечении тяжелой атлетикой, но
как-то между делом, считая, что это вряд ли заинтересует не вышедшего
в штангисты друга. Чимишкян же весь превращался в слух, когда Якович
начинал объяснять, как он "наращивает силу".
Прошел год. Чимишкян закончил учебу и поступил работать в
автомастерскую механиком. Он по прежнему встречался с Яковичем,
интересовался его спортивными делами и... упражнялся дома с гантелями
и гирями. Это заочное соревнование с другом-штангистом длилось бы,
возможно, дольше, если бы Чимишкян не выдал себя. Однажды в жаркий
воскресный полдень товарищи решили искупаться. Поспешили к водоему.
Велико же было удивление Яковича, когда, вместо щуплого паренька,
каким он знал Рафаеля раньше, юноша увидел маленького богатыря.
Крепконогий, с бугристыми мышцами спины, Чимишкян словно был рожден
для тяжелой атлетики.
- А ну-ка, давай поборемся,- предложил нетерпеливо Якович. Ему тут же
на месте хотелось испытать силу товарища. Борьба сложилась не в пользу
Яковича, но тот нисколько не огорчился. Одевшись, он повел победителя
к динамовскому тренеру, мастеру спорта Павлу Гумашьяну.
Но сила, достаточная для того, чтобы побороть Яковича, оказалась
обидно малой, когда молодой автомеханик впервые подошел к штанге.
Силой, оказывается, надо было еще уметь управлять, чтобы в одно
короткое мгновение выложить ее всю без остатка.
Сначала у Рафаеля не все шло ладно. То, что другим давалось
сравнительно легко, ему стоило немалых усилий. Штанга, казалось,
теряла вес в руках более опытных атлетов, тогда как на Рафаеля она
наваливалась всей массой стальных кругляшей, врезалась тонким грифом в
ладони, "водила" за собой по помосту, как бы тешась беспомощностью
новичка. Другой бы на месте Чимишкяна махнул рукой - снял пару дисков.
Подобной слабости Рафаель никогда бы себе не простил...
В восемнадцать лет Чимишкян выиграл первенство Грузии в легчайшем
весе, но вскоре заболел.
Больше года не тренировался Рафаель, а когда по явился в спортивном
зале, понял, что от былого его превосходства не осталось и следа.
Рафаель был потрясен. Хватит ли у него силы воли начать все сначала?
Этот вопрос по серьезному тревожил юношу. И тогда тренер рассказал
Чимишкяну историю возвращения в семью тяжелоатлетов Евгения Лопатина.
Летом 1942 года командир роты противотанковых ружей лейтенант Лопатин
был ранен пулеметной очередью из самолета в руку. Врачи осмотрели
пробитую кисть и вынесли приговор: контрактура-ограниченная
подвижность. Пальцы на левой руке почти не разгибались.
Лопатин решил "обжаловать" приговор врачей. Несмотря на страшную боль,
он тренировал руку, заставлял полусогнутые скрючившиеся пальцы
удерживать тяжелые гири. Пальцы стали подвижней, чувствительней. Тогда
Лопатин смастерил себе резиновый катышек и в течение двух лет не
расставался с ним. Борясь с тугой энергией резины, пальцы оживали.
Только близкие друзья знали, что Евгений по-прежнему занимается
тяжелой атлетикой. Лопатин тренировался втихомолку: а вдруг не
получится? Были у него и советчики - книги: учебники Александра
Бухарова и Николая Лучкина, первого его тренера.
Человек победил недуг. В 1945 году Лопатин, вычеркнутый уже из списков
штангистов, как бы воскрес - снова появился на помосте, а через два
году надел майку чемпиона.
- Я надеюсь, что ты с ним еще встретишься у штанги,- заключил свой
рассказ Гумашьян.- А для того, чтобы это случилось, Рафик, надо
трудиться вдвое больше, чем прежде...
Чнмишкян работал много и упорно. Сила и резкость возвращались
медленно. Однако возвращались и даже с избытком. Рафаель заметно
окреп, прибавился и собственный вес. Чимишкян перешел в следующую
весовую категорию. Вскоре были одержаны и первые победы на
республиканских и всесоюзных соревнованиях.
На Олимпийских играх 1952 года сильнейший полулегковес страны стал
сильнейшим в мире. В затянувшемся за полночь поединке с тринададцем
Уилкисом молодой советский штангист установил мировой рекорд в
троебории - 337,5 килограмма.
С тех пор этот рекорд много раз улучшался Чимишкяном.
И вот рекорд равен 345 килограммам. Несколько лет назад подобная сумма
сделала бы честь и легковесу. Но как бы ни был высок результат
Чимишкяна, находились штангисты, которые тоже достигали рубежа 340
килограммов. К таким относился в первую очередь ростовчанин Иван
Удодов. Именно с ним предстояло "сразиться" Чимишкяну на чемпионате
мира 1954 г. в Вене.
Но в последнюю минуту выяснилось, что к их спортивному спору
присоединился третий атлет -чемпион Бирмы Тун Моунг...
Знакомство с бирманцем состоялось на параде, в первый день чемпионата.
Диктор назвал фамилию Тун Моунга, и из строя участников выступил
высокий смуглолицый атлет. Сухой, с рельефными слитками мышц, он
держался спокойно и уверенно, как подобает знающему себе цену
спортсмену.
"Такой не уступит без борьбы",- решил Чимишкян.
Случилось так, что Чимишкяну пришлось первым включиться в борьбу: он
подошел к штанге, весящей 97,5 килограмма, тогда как его соперники
Удодов и Тун Моунг начали жим со 100 килограммов.
Чимишкян не спешил покинуть зал. Он ждал появления Тун Моунга. Тот
усердно готовился. Тренер натирал его какой-то жидкостью. Вокруг
суетились советчики.
Медленно, как бы нехотя, наклоняется бирманец к штанге. Смуглые руки
обхватили стальной стержень. Секундная пауза, потом рывок, четкий
подсед - и вес на груди. Не переводя дыхания, Тун Моунг начинает жим.
Гибкое тело бирманца отклоняется назад. Этот отгиб может ему дорого
стоить. Чимишкян переводит взгляд на носки атлета, на какое-то
мгновение они отделяются от деревянной платформы. Глаза Рафаеля
встречаются с глазами бокового судьи,- и он, выходит, заметил эту
ошибку. Можно опустить штангу, вес не будет засчитан.
Взволнованный, покидает Тун Моунг помост. В раздевалке смятение.
Тренер что-то с горячностью объясняет молодому атлету. Тот молча
кивает головой, он явно озадачен случившимся, белыми от магнезии
руками приглаживает иссиня-черные волосы. Кажется, на глазах седеет
человек.
Вот Тун Моунг снова у штанги. Тяжелый снаряд плавно отделяется от
груди. Заметно дрожат бицепсы рук. Штанга над головой. Вспыхивают
белые лампочки - вес взят. Атлет, прихрамывая, бредет к выходу:
нервная судорога сковала моги... Надо отдать должное бирманцу - он
настойчив, опасно настойчив...
Соревнования тем временем идут своим чередом. Чимишкян выжимает 105
килограммов. Удодов- 107,5.
Итак, впереди Удодов.
В рывке Рафасль догоняет ростовчанина. У советских атлетов одинаковая
сумма - 212,5 килограмма. Бирманец отстает. Но впереди толчок - венец
троебория. В этом движении каждый атлет поднимает максимальный вес.
Решающее движение. Разве усидишь в комнате отдыха, когда соперники уже
вступили в борьбу. Чимишкян заглядывает в зал. Вместительный "Концертхауз"
полон. По рядам перекатывается шепоток. Жители австрийской столицы -
отменные знатоки тяжелой атлетики. Некоторые помнят еще выступления
любимца Вены - слоноподобного Карла Свободы - мирового рекордсмена в
тяжелом весе. Очередь Тун Моунга. Штанга плотно оседлала грудь, тело
напряжено, полно взрывчатой энергии, пока еще сдерживаемой атлетом. Но
штангист не должен медлить, толчок следует молниеносно. Усталый, но
довольный, опускает бирманец тяжелый снаряд. Он поднял 130 килограммов
- в два с лишним раза больше собственного веса. Пусть теперь
кто-нибудь другой попробует поднять столько же... Но Чимишкян
пропускает этот вес. Он толкает 132,5 килограмма.
- Прибавить пять килограммов,- командует ассистентам главный
секретарь. Он присутствовал на многих соревнованиях и должен отметить,
что русские поступают, если не опрометчиво, то чересчур смело.
Поразительно смело даже для сильных атлетов.
Когда на судейском щите появляется фамилия Чнмишкяна, Рафаель выходит
на помост.
Черная штанга словно прикована к деревянному настилу. Гриф ее необычно
тонок и без рубчатых отметин для рук. Не сразу определишь нужную
ширину хвата. Не спеша, как бы прицеливаясь, склоняется Чимишкян к
весу. Мышцы расслаблены, сильная спина отклонена назад, ноги согнуты в
коленях. Сейчас сила выпрямляющихся ног, спины оторвет штангу от
помоста и пошлет ее вверх. Чимишкян секунду-другую неподвижно сидит у
штанги; глаза его устремлены в затемненный зал. Атлету не нужно видеть
штангу: он чувствует ее всеми мышцами и нервами, как борец -
противника.
Резким движением отрывает Чимишкян снаряд от помоста: штанга,
качнувшись, идет вверх. Вот она уже на груди. Сейчас остается
вытолкнуть вес на прямые руки - так же резко и четко. Неточно
посланная штанга может увлечь за собой атлета.
Стремительным толчком поднимает Чимишкян тяжелую штангу над собой. Вес
- на выпрямленных руках. Общая сумма троебория уже равна 350
килограммам. Установлен новый мировой рекорд. Но Рафаель просит
добавить еще 5,5 килограмма: он хочет установить мировой рекорд и в
толчке.
Тун Моунг, расхаживающий по коридору уже в качестве зрителя в сутолоке
снующих туда и обратно атлетов, как бы невзначай трогает Чимишкяна за
плечо. Лицо молодого бирманца приветливо. Он, конечно, огорчен
проигрышем, но надо ведь разобраться, кому он уступил... Такому,
честное слово, не стыдно проигрывать!
А тем временем в зале устанавливают на штанге новый вес- 143
килограмма.
Натерев руки магнезией, Рафаель решительно направляется к снаряду.
В зале напряженная тишина. Так тихо, что слышно, как шелестит бумагами
секретарь соревнований. И вдруг - грохот. Взметенная вверх штанга как
бы подминает своим весом атлета. Неудача.
Чимишкян поднимает руку. Он просит еще один подход-незачетный, для
установления рекорда... Он излишне погорячился, а вес возьмет,
обязательно возьмет...
Судья-фиксатор француз Рокка снова занимает свое место напротив
готовящегося к толчку черноволосого плечистого атлета; наметанным
глазом следит судья за движениями штангиста.
Вот пальцы Чимишкяна крепко, в замок, обхватили гриф. Сейчас уже Рокка
не сводит глаз с грифа, провожая его от помоста до груди и дальше: не
дрогнут ли руки атлета, не приостановится ли движение штанги? А когда
вес уже поднят над головой, судья не спешит скомандовать опустить
снаряд: можно вытолкнуть вес и не удержать его. Да и сам Чимишкян не
торопится опустить штангу.
Он стоит на ярко освещенном помосте - сильный и спокойный, держа над
головой, как драгоценный груз, громаду металла...
А через год в Мюнхене Чимишкян одержал третью по счету победу на
международных турнирах штангистов. Из столицы Боварии Рафаель увез не
только золотую медаль чемпиона мира, но и звание европейского
чемпиона, к тому же в ходе соревнований он установил новый мировой
рекорд в рывке.
И это не последнее слово Рафаеля Чимишкяна.
В
содержание
